– Сколько ещё лет платить? – любит ехидно спрашивать свекровь. – Сами мою дарственную отвергли. Никто бы не отказался, а они отказались.

Пожалуй, начну с самого начала. Восемь лет назад мы с мужем начали жить вместе в его половине трёхкомнатной квартиры. Вторая половина принадлежала свекрови. Ранее муж жильё снимал, так как не хотел жить с бабушкой. Бабушка, мать его отца, была старенькой, жить одной ей было тяжко. Поэтому бабуля отписала своей невестке однокомнатную квартиру и въехала в трёшку.

После заселения бабушки муж сбежал на съём. Мы познакомились, начали снимать жильё вместе. Пока свекровь и её свекровь жили в трёшке, однушка сдавалась. Деньги шли на оплату коммуналки и нужды бабушки. Отец у мужа умер, на трёшку было завещание.

Бабушка умерла. Мы с мужем въехали в трёшку. Месяца не прошло, начались конфликты. Пока жили на съёме, муж и посуду мыл, и еду готовил. А в трёшке у него атрофировались руки и появились лапки. Эти процессы стали возможны благодаря свекрови.

– Зачем посуду моешь? Сама помою! – говорила она ему.

Он не мыл, но и она тоже не мыла, зато я получала от неё за грязную посуду по полной программе. Я звала мужа, он напоминал матери, что хотел помыть, но она сама сказала не трогать посуду.

– Мало ли, что я сказала! – огрызалась свекровь.

Вообще, она очень любит эту фразу, что и стало одной из причин для дальнейшего развития событий.

Где-то через полгода квартиранты из однушки свекрови съехали. Задумала она с нами разъехаться. Позвала чай попить и торжественно объявила, что дарит мужу половину квартиры, правда, было условие:

– Только вы мне сначала однушку отремонтируйте. Пока ремонт, тут поживу.

Муж решил подумать. Пока думал, поймал его в подъезде знакомый парень, сын одной из соседок. Поймал и задал вопрос:

– Что у вас случилось? Твоя мама ищет юриста по недвижимости, хочет консультацию по отмене дарственной.

Приходила к ним свекровь в гости. Покойный муж соседки при жизни был нотариусом, свекровь интересовалась контактами знакомых юристов.

Бабушка умерла. И там была не дарственная, так как они не являлись близкими родственниками, а купля-продажа. Единственная дарственная – та, которую предложила свекровь. Муж с матерью поговорил.

– Не обращай внимания, это я так, на всякий пожарный, – “успокоила” его мать.

Червячок сомнения поселился. Решил муж не связываться с ремонтом бабушатника за обещание дарственной, предложил иной вариант: это он отдаст половину трёшки за бабушкину однушку.

– Нет, – ответила свекровь, – мне одной тут места слишком много, за пустые метры платить надо, не хочу.

Общий язык был найден с трудом. От самого логичного варианта (продавать трёшку, делить деньги, ремонтировать однушку) свекровь долго отказывалась. Ей непременно нужны были ремонт, сделанный руками сына, и дарственная, написанная собственноручно. Муж, чуявший подвох, не соглашался. В итоге свекровь поняла, что иных вариантов нет, только продажа. Трёшка была продана. Мы взяли ипотеку, а свекровь взялась за ремонт однушки, арендовав комнату неподалёку. К нам она просилась, но мужу достаточно было посмотреть в мои печальные глаза и маме он отказал.

Брали новострой с ремонтом от застройщика. Мои родители чуть-чуть денежек дали, в остальном сами вывозим. Так и живём, ничего ещё не меняли. А свекровь за эти почти семь лет, прошедших с момента продажи трёшки, ремонт делает уже по третьему кругу. Первый, почти капитальный, она сделала чужими руками, а вот второй и третий уже своими силами и лёгкий косметический. То у неё голова болела от слишком ярких обоев, то цыганщина получилась, сейчас её фавориты – серый цвет и жидкие обои. Со вторым ремонтом муж маме помогал, а сейчас у нас маленький ребёнок.

– Приезжай, не понимаю, сколько пачек обоев заказывать. Приедут, надо будет сделать, – звонила свекровь.

– Без проблем. Пока я тебе помогать буду, ты нам с малышом помоги, – ответил ей муж.

– Как я помогу? Я с тобой буду: принести, унести, подержать, накормить.

– Принести и унести сам могу. После работы и в выходные помогаю жене с ребёнком. Если ты будешь помогать, у меня появится время помочь тебе.

От такой помощи, когда баш на баш, мать мужа отказалась.

Считает свекровь годы нашего ипотечного рабства. Постоянно говорит, что мы дураки: могли бы жить в своей трёшке, а не в ипотечной двушке. Всего-то нужен был ремонт. Тот самый ремонт, который идёт уже почти семь лет. Попой чую: согласился бы муж тогда на дарственную, чёрта с два у нас бы ребёнок появился, ведь некогда было бы ребёнка делать, муж бы ежедневно к матери в однушку ездил бы, ремонт делал. Уверена, она бы ещё дарственную припоминала по сто раз на дню. Может, пошла бы в суд, отменять, если бы муж в чём-то ей отказал.

Рада, что муж не вляпался в предложение матери. И не такие уж мы дураки, как думает свекровь. Были бы дураками, жили бы сейчас в трёшке мужа, но со свекровью, для которой ремонт однушки стал смыслом жизни. Записано.